Первый день в Париже. Прогулка по Монмартру. Часть IV (кладбище Монмартра)

Рубрики: Бельгия-Франция, весна 2009,Наши путешествия, Теги: ,
Foxy @ 15 декабря 2009, в 23:29

На кладбище Монмартра мы направились, побывав на площади Далиды и у кабаре «Мулен Руж» (см. предыдущую запись). На этом кладбище с начала XIX века хоронят выдающихся деятелей культуры. Здесь похоронены, например, известные композиторы Гектор Берлиоз и Жак Оффенбах, а также художник Эдгар Дега, писатель Александр Дюма-сын, кинорежиссер Франсуа Трюффо, немецкий поэт Генрих Гейне, русский танцовщик Вацлав Нижинский и многие другие знаменитости (более подробно о большинстве этих, а также некоторых других знаменитостях, похороненных на этом кладбище, читайте в записи «Кладбище Монмартра: старинные склепы, знаменитости и черные коты»: там вы найдете дополнительную информацию, описания и фотографии, сделанные мной во время предыдущей прогулки по этому кладбищу). Это, пожалуй, одно из немногих мест на Монмартре, да и в современном Париже вообще, где еще сохранился дух старины, дух Парижа.

В этот день гулять здесь было особенно приятно: такой резкий контраст по сравнению с переполненными народом монмартрскими бульварами и раскрученными туристическими достопримечательностями. Такая тишина и покой, и такая красота: столько цветов и зелени! Прогулка по такому историческому кладбищу — это сразу целый букет впечатлений: тут и просто особая атмосфера, и кусочки жизни великих людей, и возможность узнать что-то новое и полюбоваться скульптурными творениями (ведь некоторые могилы представляют собой настоящие произведения искусства, причем необязательно это могилы знаменитостей). Монмартрское кладбище относительно невелико, но это настоящий лабиринт могил, склепов и часовенок всех стилей и размеров, обилие интересных скульптур (в основном второй половины XIX и начала XX века).

Немного практической информации. Кладбище Монмартра расположено в западной части монмартрского холма, у начала улицы Клиньянкур (Rue Caulaincourt) в районе площади Клиши (Place Clichy). Кладбище построено ниже уровня дороги, на месте карьера, где раньше добывался гипс (а во время Великой французской революции была братская могила). Вход на монмартрское кладбище находится на авеню Рашель, 20 (Avenue Rachel), под улицей Клиньянкур (Rue Caulaincourt). Часы работы кладбища:

* с 16 марта по 5 ноября: с 8 до18 часов по будним дням, с 8-30 до18 часов по субботам и с 9 до 18 часов по воскресеньям и праздникам;
* с 6 ноября по 15 марта: с 8 до17-30 часов по будним дням и с 9 до 17-30 по воскресеньям и праздникам; по субботам в зимний период закрыто.

Монмартрское кладбище еще называют Северным. Дело в том, что после закрытия в 1786 году кладбища Невинных (Cimetière des Innocents) старые парижские кладбища были заменены новыми, которые (из санитарно-гигиенических соображений) выносились за границы города. Так были основаны кладбище Монмартр на севере (открылось 1 января 1825 года), Пер-Лашез на востоке и кладбище Монпарнас на юге и кладбище Пасси на западе (все эти районы тогда административно не входили в состав Парижа).

Итак, начнем нашу небольшую прогулку по кладбищу Монмартра. Я решила выложить здесь несколько фотографий наиболее красивых, интересных или просто необычных могил независимо от того, насколько известными людьми были их, скажем так, «обитатели». Повторюсь, что подробные описания, фотографии и довольно обширный перечень похороненных здесь знаменитостей вы найдете в моей предыдущей записи «Кладбище Монмартра: старинные склепы, знаменитости и черные коты».

...Могилы украшают по-разному: и живыми цветами, и искусственными (причем, если у нас в основном тряпичными или пластмассовыми, то в Париже встречается еще один, довольно необычный и весьма долговечный вариант: керамические (если не ошибаюсь) цветы — в основном красные и лиловые). А вот на этой могиле цветы живые, правда, засушенные. Надпись лаконичная, всего два слова: «память» и «скорбь». Бессмертники помещены под толстое матовое стекло и как будто впаяны в «книгу воспоминаний», очень красиво сделано. Чья это могила, мы точно не знаем.

Следующая могила привлекла меня знакомой скульптурой — копией знаменитого «Моисея» Микеланджело (в 1505 году папа Юлий II заказал мастеру эту скульптуру в качестве надгробия для своей могилы). Как впоследствии выяснилось, это могила Даниэля Ифлы (Daniel Iffla) (1828–1907), известного как Осирис. Могила находится на участке № 3, division 3, отведенном под старинные еврейские захоронения (чтобы лучше ориентироваться в прогулках по кладбищу, рекомендуем скачать карту кладбища Монмартр).

Даниэль Ифла был банкиром и финансистом. Потеряв любимую жену, которая умерла во время родов двойни всего через год с небольшим после свадьбы, он обратился к меценатской деятельности, активно занимался благотворительностью. К своему имени он добавил псевдоним «Осирис», и на бирже его стали называть этим прозвищем, а в принадлежавших ему отелях, в одном из которых он жил и сам его почтительно называли «мсье Осирис».

Ифла установил памятник Жанне д'Арк в Нанси и памятник Вильгельму Теллю в Лозанне; помогал благотворительным организациям; построил несколько синагог в Париже, Лозанне и других городах; собрал внушительную коллекцию ценных предметов, связанных с эпохой Наполеона; выкупил и передал государству винодельческую область La Tour Blanche в регионе Сотерн; выкупил, отреставрировал и передал государству дворец Мальмезон под Парижем (этот особняк является бывшей резиденцией Наполеона I и Жозефины Бонапарт), передав новому музею свою коллекцию.

Одним из учреждений, которым он помогал, был Институт Пастера. На мраморной могильной табличке приведены слова признательности за его щедрость; Институт Пастера назван в завещании Осириса его единственным наследником: от поведения своих племянниц, одна из которых была любовницей Клода Дебюсси, он был не в восторге; зато своей кузине, первой жене Саши Гитри Шарлотте Лизэ (Charlotte Lysès) назначил хорошую годовую ренту (Гитри, кстати, похоронен на участке № 1 этого же кладбища). Ифла одним из первых начал создавать так называемые «рестораны сердца» ( Restos du Cœur) — благотворительные заведения для бедняков и бездомных. Так, в Бордо по его инициативе появился (уже после его смерти, но на его деньги) плавучий приют (bateau-soupe) для неимущих граждан обоих полов и любого вероисповедания, который предоставлял кров и раздавал пищу нуждающимся с 1913-го и до 1940 года. В нескольких шагах от могилы Осириса покоится его любимая жена, Леони Карлье (Léonie Carlier) (она была католичкой). Теперь их могилы, еврейская и христианская, уже не разделены стеной, как было раньше.

Неподалеку, на 21-м участке, находится могила, также привлекающая внимание многих фотографов, даже не знающих, чье это захоронение. Их привлекает красивая статуя плачущей полуобнаженной девушки. Это могила Анри Мельяка (Henry Meilhac) (1831–1897) (см. план кладбища) (фото с сайта pariscemeteries.blogspot.com).

Анри Мельяк — французский драматург и либреттист, работавший с Людовиком Галеви (Ludovic Halévy). Большой юморист, шутник, острослов. Вместе с Галеви он создал, в частности, либретто к опере Жоржа Бизе «Кармен». Свыше десятка либретто Мельяк написал для Жака Оффенбаха (о нем и его могиле чуть позже), в основном также в сотрудничестве с Галеви: наиболее известные из них — «Орфей в аду», «Прекрасная Елена», «Синяя борода», «Великая герцогиня Герольштейнская». В своих либретто Мельяк и Галеви высмеивали напыщенность, лицемерие и косность современного общества. Вдвоем они также сочиняли комедии и водевили. В этом дуэте именно Мельяк обладал самой неудержимой фантазией, граничившей порой с чудачеством. Заработав много денег, он принялся их тратить направо и налево, ища вдохновение в шикарных ресторанах, сигарах и шампанском.

Следующая примечательная могила — захоронение Виктора Браунера (Victor Brauner) (1903-1966) (3-й участок). Виктор Браунер был румынским (еврейским) живописцем и графиком, заметным участником группы сюрреалистов. Кроме того, увлекался мистикой и эзотерикой; в юности участвовал в спиритических сеансах своего отца. В 1919-21 гг. посещал художественную школу в Бухаресте, бывал в городках Фэлтичень и Балчик, писал пейзажи в духе Сезанна. В 1924 году провел свою первую персональную выставку в Бухаресте.

В 1925 году Виктор Браунер впервые приехал в Париж и оставался там до 1927. В 1928-31 гг. работал в румынском авангардном журнале Unu. Именно в этом журнале Браунер опубликовал репродукции многих своих живописных и графических работ того времени. В 1930 года художник снова приехал в Париж. Там он познакомился с Константином Бранкузи (Брынкуши), обучившим его методам художественной фотографии. Примерно в то же время Браунер сдружился с румынским (еврейским) писателем и мыслителем Бенжаменом Фонданом, а также познакомился с французским художником Ивом Танги (Yves Tanguy), мастером причудливых пейзажей-«галлюцинаций». Танги ввел Браунера в круг сюрреалистов. В 1931 году Браунер написал знаменитый «Автопортрет с вырванным глазом» (эта тема, оказавшаяся пророческой, потом еще неоднократно будет возникать в картинах этого периода, несмотря на то что у художника никогда не было ни травм, ни болезней, даже отдалённо касающихся глаз).

В 1933 году глава сюрреалистов Андре Бретон (André Breton) открыл первую персональную выставку Браунера в парижской галерее Пьер. В 1935 году Браунер вернулся в Бухарест, открыл персональную выставку, представлявшую своеобразный сплав стихов и графики. В 1938 году он возвращается в Париж. В августе этого же года Браунер по странному совпадению лишился левого глаза, пытаясь помочь своему другу, испанскому художнику Эстебану Франсесу, ввязавшемуся в драку с другим испанским художником Оскаром Домингесом: в итоге Домингес запустил в Браунера стаканом. Таким образом страшное художественное «пророчество» Браунера сбылось: он лишился левого глаза — именно того, который был нарисован на автопортрете 1931 года и именно таким образом, как сам изобразил. Последующий период творчества Виктора Браунера (примерно до 1950 года) заполнен мрачными видениями и галлюцинациями. Исследователи иногда называют этот период сумеречным» или «химерным». Вот одна из экспрессионистских картин того периода, «Химера» (фото с сайта www.ricci-art.net):

Одновременно Браунеробращается к первобытным образам народов Северной и Южной Америки (создавая свои работы, художник опирался на древние фрески и барельефы майя, ацтеков и индейцев). Картина Виктора Браунера «Là-bas III» («Там») (1949) изображает беременную женщину с различными мифологическими атрибутами, в одежде инков и с египетским профилем; рыба олицетворяет плодородие, а птица в животе женщины символизирует человеческое существо: по Браунеру, человек жаждет быть птицей, стремится к теплу и защищенности гнезда и возможности летать (фото с сайта www.dinan.maville.com).

Разбиение человеческого тела на фрагменты и наделение его некоторыми животными признаками, слияние человеческого и животного — всё это характерно для многих работ Браунера (подобные изображения в архаических тотемных культурах происходили из анимистических представлений, одушевления всех предметов вселенной и явлений природы). Браунер играет с компонентами человеческого и животного тела, изобретая совершенно новое фантастическое существо. Человеческое тело выступает в качестве «раковины», в которой находят прибежище животные. Часто используя анималистические мотивы, Браунер, по его собственным словам, напоминал зрителям, что эти звери находятся у нас внутри.

Начиная с 1940 года Браунер живет на юге Франции под особым надзором и без права выезда, поддерживая связь с сюрреалистами, находящимися в Марселе. В трудных обстоятельствах изгнания Браунер экспериментирует с подручными кустарными средствами, главным образом, с воском, который становится одним из его любимых материалов (Браунер совершенствовал эту технику до конца жизни), позволяя художнику лучше выразить себя и даже обладая чуть ли не мистическими свойствами. После освобождения Парижа Браунер возвращается в столицу, активно работает и принимает участие в первой послевоенной Международной выставке сюрреалистов 1947 года, где представляет, в частности, сюрреалистический объект «Волчья скамья» («Волчий стол») (Loup-table), украшенная ощеренной пастью лисы (волка) и негостеприимно загнутым внутрь пушистым хвостом этого зверя. Андре Бретон расшифровал эту работу как предчувствие Второй мировой войны, как символ всеохватного страха и тревоги. Вообще в творчестве Браунера очень много зловещих, жутковатых, отталкивающих образов, разных монстров... Но встречаются и вполне мирные, не сказать, что пугающие картины (фото с сайта www.mchampetier.com):

В 1948 году следует разрыв с группой Бретона. В 1959 году Браунер поселяется на улице Лепик (Lepic) на Монмартре. В 1961 году нью-йоркская галерея Bodley устраивает персональную выставку его работ. Художник поселяется в Нормандии. Тяжело болеет. Его творчество становится более спокойным, наполненным этническими и анималистическими мотивами, а подчас и юмором. Работа 1954 года (фото с сайта www.romanian-culture.org):

Виктор Браунер умер в Париже в 1966 году после изнурительной  болезни — лёгочной эмболии.

В оформлении могилы Виктора Браунера на монмартрском кладбище использованы образы с афиши, нарисованной Браунером для его выставки «Старые и новые работы» (Oeuvres anciennes - Oeuvres récentes), проходившей в парижской галерее Galerie Le Point Cardinal в 1963 году (фото с сайта www.galerie-bordas.com). Мотив зеркальности вообще очень занимал художника.

Эпитафией на могиле Виктора Браунера стала фраза из его записной книжки: «Peindre, c’est la vie, la vraie vie, MA VIE» («Живопись — это жизнь, настоящая жизнь, МОЯ ЖИЗНЬ»). Также часто цитируется другие высказывание из его записных книжек, считающееся в каком-то смысле ключом к его творчеству: «Каждая картина, которую я создаю, рождается из глубочайших источников моей тревоги...» С творчеством Браунера можно познакомиться в музее Центра Помпиду, а также Музее современного искусства Страсбурга и Музее современного искусства города Парижа (Musée d'Art moderne de la Ville de Paris).

Шагаем дальше. Перед нами — могила совершенно иного персонажа, из другой эпохи и другого мира, автора сотен оперетт Жака Оффенбаха (Jacques Offenbach) (1819–1880) (настоящее имя — Якоб Эбершт). Именно он написал мелодию, которая у нас сегодня ассоциируется с канканом. На самом деле это адский галоп (Galop Infernal) из второго действия оперетты «Орфей в аду» (Orphée aux enfers).

Именно «Орфей в аду», впервые исполненный в 1858 году, считается первой классической полноценной опереттой (до этого года действовали ограничения, по которым театр Оффенбаха «Буфф-Паризьен» имел право выводить не более двух-трех персонажей и ставить только одноактные пьесы). Авторы «Орфея» привели античных богов на парижские улицы, научили их французскому острословию, заставили действовать в ситуациях древних мифов. Пародирование античного сюжета было способом издевки над действительностью, это был памфлет на современное общество. К приему своеобразного «пересказа» старых сюжетов Оффенбах впоследствии прибегал неоднократно.

Вслед за сатирической опереттой «Орфей в аду» Оффенбах ставит другие оперетты, среди которых настоящими жемчужинами нового искусства стали «Прекрасная Елена» (в то время это была наиболее популярная в России оперетта), «Синяя Борода», «Парижская жизнь», «Великая герцогиня Герольштейнская и «Перикола». После этих успешных постановок Оффенбаху уже не удавалось подняться до прежних высот. Позже Галеви записал в своем дневнике: «Оффенбах, Мельяк и я выдохлись, это факт; мы слишком много сделали вместе. Мы выложили все, что могли изобрести по части хоров, входов, уходов, шествий, прощаний, стихов для новобрачной и рондо для пажей. <...> Дикие фантастические идеи оставили нас вместе с молодостью, а именно наш жанр требовал, как никакой другой, смелости и воображения».

Свой последний шедевр, свою единственную оперу «Сказки Гофмана», Оффенбах закончить не успел. Завершал инструментовку уже после смерти композитора его друг Эрнест Гиро (Ernest Guiraud). Сюжет музыкальной драмы основан на произведениях Э.Т.А. Гофмана и его реальной жизни.

В завершение нашей прогулки мы подошли к могиле Вацлава Нижинского (1890–1950) — российского танцора и хореографа, одного из ведущих участников Русского балета Дягилева. Скульптуру подарил Серж Лифарь, она изображает Нижинского в образе Петрушки (первое фото наше, второе — с сайта pariscemeteries.blogspot.com).

Драматический балет «Петрушка» на музыку Стравинского с декорациями и костюмами Александра Бенуа был главной новинкой сезона 1911 года (самого удачного и плодотворного) и привел парижскую публику в восторг. Ведущая партия ярмарочного шута, погибающего в финале, принадлежала Нижинскому. Сара Бернар, увидев Нижинского в роли Петрушки, воскликнула: «Мне страшно, я вижу величайшего актера в мире!»

Нижинский в роли Петрушки в этом легендарном балете (фото с сайта www.jolkipalki.nm.ru):

Возможности Нижинского  были поразительны — исключительная выразительность, феноменальная техника. Он обладал замечательным даром перевоплощения, незаурядными мимическими способностями. Легендарным стала его потрясающая элевация — «воздушный» прыжок, который он мог совершать даже из сидячего положения, словно зависая в воздухе (после смерти Нижинского врачи пытались объяснить этот феномен необычным анатомическим строением ног, но ничего не обнаружили; правда, его жена Ромола в своей книге пишет, что рентген, который сделали, когда Нижинский вывих­нул лодыжку, якобы показал, что «анатомически нога Вацлава не такая, как у обычного человека, своим строением она напоминает конечность и человека и птицы»). Когда самого Нижинского опросили раскрыть технику такого прыжка, он ответил, что никакого секрета тут нет — просто надо прыгнуть и на минуту задержаться в воздухе.

«Он опровергнул все законы равновесия и перевернул их с ног на голову, он напоминает нарисованную на потолке человеческую фигуру, он легко чувствует себя в воздушном пространстве...» — писал о Нижинском французский сюрреалист Жан Кокто. «Я никогда не видел подобной красоты», — писал Пруст своему другу Рейнольдо Хану. Александр Бенуа описывал молодого Нижинского как «полукота-полузмею, дьявольски гибкого, женоподобного и при этом внушающего неподдельный ужас». Скульптор Огюст Роден так отозвался о новаторском танце Нижинского в балете «Послеполуденный отдых фавна»: «Согласование между мимикой и пластикой совершенное <...> у него красота фрески и античной статуи; он идеальная модель, с которой хочется рисовать и лепить».

В 1917 Нижинский окончательно покинул сцену и вместе с семьей обосновался в Швейцарии в городке Сен-Мориц. В 1918–1919 гг. в Швейцарии, стоя на пороге безумия, он писал свой знаменитый дневник, опубликованный впоследствии в Париже в 1953 году. У Нижинского, которому тогда исполнилось всего 29 лет, все явственнее проступают признаки тяжелого психического заболевания. Он впадает в затяжные приступы черной меланхолии. Более он уже не совершает осознанных поступков, впадает в молчаливое созерцание. Из Санкт-Морица жена увозит его в психиатрическую лечебницу. Ему ставят диагноз шизофрения. В психиатрической больнице в Швейцарии Нижинский провел большую часть своих последних тридцати лет (тут вспоминается князь Мышкин, любимый литературный герой Нижинского). Последние годы жизни Нижинский провел в Англии. Тридцать из 59 лет своей жизни он провел в собственном мире грез и фантазий. Загадка личности Нижинского притягивает многих деятелей искусства, историков балета, психиатров и простых людей.

Сохранилось довольно много снимков Нижинского, в том числе сделанных известным фотографом Э. Хоппе (E.O. Hoppé). А вот видеозаписей, увы, не существует. Дягилев никогда не позволял записывать выступления Русского балета на видеопленку. Он считал, что уровень видеосъемки того времени не позволяет адекватно запечатлеть искусство его танцовщиков, и репутация его балетной компании может пострадать, если люди будут знакомиться с его спектаклями только по коротким обрывочным фильмам.

Вацлав Нижинский умер 8 апреля 1950 года в канун Пасхи, в Лондоне, где и был похоронен. Но в 1953 году по инициативе Сержа Лифаря он был перезахоронен на кладбище Монмартра, рядом с могилами легендарных танцовщиков Огюста и Гаэтана Вестрисов.

На этом наша прогулка по кладбищу Монмартра закончена.

См. также:
Прогулка по Монмартру, часть I
Прогулка по Монмартру, часть II
Прогулка по Монмартру, часть III

Понравилась статья?

У вас есть возможность поддержать развитие нашего проекта любой доступной вам суммой :)



5 комментариев к заметке

  1. Прогулки по Парижу пишет:

    Виктор Браунер — очень интересный художник. Судьба его — трагична и полна мистики. Я познакомилась с его творчеством в Страсбурге, где в музее современного искусства представлено самое полное собрание его работ. Браунер сначала нарисует картину без глаза, а затем в результате несчастного случая — окажется без глаза сам.

  2. Дина пишет:

    Только что вернулись из Парижа — огромное спасибо, Foxy! Ваши записки были постоянно в кармане, как путеводитель. И хоть в Париже мы уже в четвертый раз — удалось взглянуть по-новому на Монмартр и на кладбище Монмартр.
    Уточнение: Вход на монмартрское кладбище с маленькой улицы(Avenue Rachel), которой на карте Парижа нет. Ориентируйтесь от моста над кладбищем. Если идти по Rue Caulaincourt от площади Клиши — то не доходя моста ищите лестницу справа по ходу вниз.

  3. Foxy пишет:

    Спасибо за комментарий:)!

  4. Елена пишет:

    Спасибо за подробное описание Монмартра, Ваш материал — лучшее, что я нашла в русскоязычном интернете!))

  5. Foxy пишет:

    Очень лестный отзыв, Елена:)!