От Фра Анжелико до Фортуни: камерные шедевры на выставке в музее Прадо

Рубрики: в Испании,Культурные события, Теги: Испания, Мадрид
Foxy @ 30 мая 2013, в 14:48

Время: с 21 мая до 10 ноября 2013 года

Место: Мадрид, Испания; музей Прадо (Museo Nacional del Prado)

Событие: Выставка «Заключенная красота. От Фра Анжелико до Фортуни» (La belleza encerrada. De Fra Angelico a Fortuny). Часы работы музея Прадо: с понедельника по субботу с 10:00 до 20:00, в воскресенье с 10:00 до 19:00.

Стоимость входных билетов: входной билет в музей Прадо (дающий также право на посещение временных выставок) стоит 14 евро. Для детей младше 18 лет и студентов в возрасте от 18 до 25 лет — бесплатно, для посетителей старше 65 лет — 7 евро.

С понедельника по субботу с 18:00 до 20:00 и в воскресенье с 17:00 до 19:00 постоянную экспозицию музея Прадо можно посетить бесплатно (билет на выставку в эти часы стоит 7 евро). Фотографировать в музее Прадо запрещено.

Большая выставка малоформатных шедевров

На новой большой выставке в мадридском музее Прадо представлено 281 произведение из его коллекции: работы Мемлинга, Босха, Патинира, Рубенса, Гойи и многих других. Все эти экспонаты объединяет нечто общее: во-первых, небольшой формат (многие картины на выставке имеют размеры не более 30-50 см по одной стороне), а во-вторых, утонченная техника, изысканная цветовая гамма и наличие скрытых деталей, приглашающих зрителя к более пристальному изучению этих кабинетных картин, эскизов, камерных портретов, скульптур и барельефов.

Одна из задач выставки — показать, что, помимо крупноформатных грандиозных полотен, в Прадо есть и другое искусство, приоткрыть, так сказать, интимную сторону этого музея.

Часть выставочного пространства выделена под «хиты» музейной коллекции, в том числе работы Фра Анжелико, Босха и Дюрера. В то же время около половины представленных работ относятся к числу тех, что в последние годы практически нельзя было увидеть в музее Прадо: они хранились в запасниках или других музейных учреждениях, покорно уступая место другим, более известным и популярным шедеврам из постоянной экспозиции Прадо. При этом нельзя сказать, что речь идет о менее интересных или менее прекрасных произведениях искусства.

Новая выставка в музее Прадо явилась результатом длительной подготовительной работы куратора Мануэлы Мена и директора Прадо Мигеля Сугасы, которым удалось осуществить свою мечту о «создании одного музея внутри другого». В мире очень мало музеев, которым по плечу такая задача, но богатейшие фонды музея Прадо поистине неистощимы и таят в себе массу сюрпризов. Исключительность Прадо заключается в высочайшем качестве его коллекций, удивительно хорошем состоянии произведений и разнообразии работ, собиравшихся на протяжении веков испанскими монархами, а начиная с XIX века поступавших в музей за счет ценных приобретений и подарков.

Выставка занимает 17 залов, причем порядок распределения работ главным образом хронологический: это путешествие от итальянского, французского и нидерландского искусства конца XIV – начала XV века к испанской живописи конца XIX века. Оказавшись в этом плотном художественном пространстве, посетители смогут живо почувствовать ход времени, связь прошлого и настоящего и оценить уникальность и богатство коллекции Прадо.

Гуляя по выставочным залам, посетитель может наглядно познакомиться с историей искусства, проследить последовательность различных художественных школ, почувствовать отличие севера от юга, испанцев от итальянцев. Сравнение выразительных средств художников тех или иных стран позволяет выявить технические и стилистические сходства и различия в работах выдающихся мастеров. Диалог, в который вступают произведения, демонстрирует силу внешних влияний или же, напротив, утверждение самобытности.

В некоторых случаях приоритет отдается не самим художникам или конкретным изобразительным стилям, а тематике произведений, что побуждает зрителя поразмышлять над тем, как по-разному художники северных и южных стран понимали одну и ту же иконографию.

Таким образом, выставка дает комплексное представление о европейском искусстве и его значении, начиная с эпохи Средневековья и Ренессанса через барокко и рококо и заканчивая натурализмом XIX века.

На выставке можно увидеть, как религиозная живопись уступает дорогу мифологическим сюжетам, а в XVI веке совершенно самостоятельным жанром становится пейзаж. С самого начала присутствует также жанр портрета, причем наряду с меланхолией, вообще характерной для искусства и личности любого художника, в творчестве европейских мастеров проявляется сатира и проникнутое иронией размышление о человеческом существе или же восторженное восхваление власти.

Затем на передний план выходит изображение реальной повседневной жизни, народного быта, что совпадает с развитием буржуазного общества в конце XVIII века.

В своих работах художники демонстрируют творческое воображение, а также виртуозное владение техникой и новаторские способности, побуждающие их использовать новые материалы для достижения определенных эффектов. Так, деревянные доски, на которых писали ранние мастера, уступают место холсту, меди, жести, шиферным плитам или искусственному камню — материалам, каждый из которых задает особый характер живописной поверхности, точно так же как мрамор, алебастр, полихромное дерево, глина и бронза определяют специфику скульптуры.

Музей Прадо предпринял особые усилия для очистки и реставрации демонстрируемых на выставке произведений, дабы представить их в подобающем состоянии, позволяющем зрителю увидеть особую красоту, заключенную в картинах и скульптурах этого формата.

Только при наличии идеальных тональных соотношений живописной поверхности и идеальной прозрачности лака можно полностью оценить точность мазка и, соответственно, прочувствовать смысл и значение изображенных фигур и жестов, поэтичность пейзажей и живость натюрмортов.

Зритель может максимально тонко воспринять эту интимную, малоформатную и миниатюрную живопись лишь в том случае, когда состояние работ позволяет уловить первоначальный замысел автора, причем это касается как образцов тончайшей, детальной прорисовки, так и работ с известной степенью абстракции и подчеркнутой выразительности (как, например, в некоторых представленных эскизах).

К качеству и красоте произведений добавляется эффектная организация выставочного пространства, содержащая элемент визуальной игры.

Залы поделены на небольшие «кабинеты», а в стенах проделаны разнообразные «окошки», через которые залы и экспонаты как бы сообщаются между собой, подмигивают друг другу. Этот оригинальный подход еще больше подчеркивает интимный характер выставки и позволяет наиболее полно погрузиться в созерцание красоты.

Заглянем в выставочные залы

Посетителей выставки встречает уменьшенная римская копия знаменитой статуи Афины Паллады работы Фидия, сделанной для Пантеона. Она приглашает прогуляться по остальным залам, наполненным скульптурой, ренессансной живописью, натюрмортами XVII века и работами более поздних эпох.

Во втором зале галерею малоформатных произведений искусства открывает распятие из горного хрусталя, меди и слоновой кости.

Здесь также можно увидеть новаторское «Благовещение» Фра Анжелико (повешенное непривычно высоко, чтобы посетители обратили внимание на нижнюю часть картины) и небольшие переносные алтарные образы с фигурами донаторов, в том числе французскую анонимную работу начала XV века «Моление о чаше с Людовиком Орлеанским» с изысканно детализированным пейзажем.

Еще одним примером ранней религиозной живописи является «Обручение Марии» работы так называемого Мастера легенды св. Екатерины. Здесь на заднем плане видна обычная улочка фламандского города.

Портреты той эпохи в основном изображают монархов и аристократов. Святые и Богоматерь предстают на золотом фоне, а также в изысканном обрамлении готической и ренессансной архитектуры, как на картинах Робера Кампена, Петруса Кристуса, Ганса Мемлинга и Андреа Мантеньи, или на фоне природного пейзажа, как у мастера из Хогстратена. Рядом можно увидеть ранние примеры итальянской живописи на тематику деяний богов и героев, с гармоничными пропорциями человеческого тела, элементами классической архитектуры, античными одеяниями и предметами.

В следующем зале представлена картина Рогира ван дер Вейдена «Оплакивание Христа» (Pietà), которая, хотя и написана в середине XV века, предвосхищает живопись нового века. Старый порядок остался в прошлом, и художник уже больше не рассматривается как человек приниженного, служебного статуса.

Вот и Альбрехт Дюрер изображает себя на «Автопортрете» (1498) настоящим «князем искусства», джентльменом в модном и дорогом костюме, перед окном с видом на уходящие вдаль Альпы.

В эту эпоху Европа перестает быть центром Вселенной, как и — в свете открытий Коперника — сама Земля. Новые географические открытия пробуждают интерес к Новому Свету, и на картинах начинают появляться персонажи других рас. Границы представлений о мире расширяются, интерес к изображению природы возрастает, и пример тому — картина Иоахима Патинира «Харон, переплавляющийся через реку Стикс» («Харон перевозит душу в ад»).

Под воздействием путешествий в Италию Патинир и другие представители северного Возрождения подхватывают новые идеи и начинают включать в свои религиозные картины с фантастическими пейзажами в духе Босха элементы натурализма, тонкого непосредственного наблюдения природы. В мировоззрении того времени устанавливается двусмысленное, неопределенное отношение даже к Богу, который видится источником «войны и мира, изобилия и голода». Фигура измученного Христа уже не воспринимается однозначно как источник утешения для страждущего человечества. Скорее, это олицетворение ожидающей грешников кары на Страшном суде и неизбежности ада. Эта идея, например, прослеживается в известной картине-столешнице Иеронима Босха «Семь смертных грехов» — композиции, многократно повторявшейся затем последователями художника.

В другом зале тон задает скульптурный портрет Филиппа II — ренессансного монарха, большого любителя искусства и покровителя художников. Бюст приписывается итальянскому мастеру Помпео Леони, одному из любимых скульпторов короля. Пример этого портрета убеждает, что, как и в случае с живописью, скульптура также может иметь небольшой размер, не теряя при этом своего величия и прекрасно умещаясь в интимном домашнем интерьере, посвященном культу античности.

Среди работ этого типа — «Раненый Мелеагр» итальянского скульптора Сильвио Козини, изысканный образец тосканского маньеризма. Скульптура, с присущим ей благородством, была излюбленной формой искусства среди власть имущих, поскольку могла эффективно использоваться, чтобы прославить правителей и увековечить их черты. В эпоху Ренессанса это сочетается с возрождением римского типа портрета, примером чему служит вышеупомянутый бюст Филиппа II. Другой тенденцией того времени был привитый Дюрером интерес к изучению пропорций человеческого тела, регулярным зарисовкам с живой модели или хотя бы со специальных манекенов, какие имелись в мастерских художников и скульпторов.

Краткий период идеальной классической гармонии, отраженный в картине Рафаэля «Святое семейство с агнцем», находит нежный отзвук в миниатюрном интимном произведении «Святой Иоанн Креститель с агнцем» кисти Андреа дель Сарто, тогда как полотно Паоло Веронезе «Нахождение Моисея» является данью венецианской любви к сочному колориту и пышности.

Открытия венецианских художников в области светотени иллюстрируют такие картины, как «Поклонение пастухов» Якопо Бассано и «Увенчание терновым венцом» его сына Леандро Бассано, написанное маслом на сланцевой доске.

Этот же материал использовал итальянский живописец Себастьяно дель Пьомбо в своем произведении «Несение креста», отличающемся мрачным, меланхолическим колоритом, которому подражал испанский мастер Луис де Моралес (на выставке можно увидеть его «Мадонну с младенцем»).

Характерные для маньеризма удлиненные фигуры, вычурные неестественные позы, резкие огненные цвета можно узнать в разнообразных произведениях североитальянской школы, среди которых «Отдых на пути в Египет» итальянского художника Черано.

Зарождение классического натурализма в начале XVII века кураторы выставки показывают на примере творчества двух ведущих итальянских живописцев той эпохи: Аннибале Карраччи («Мадонна с младенцем и св. Иоанном») и Гвидо Рени («Мученичество и слава св. Аполлонии»).

Отдельный зал на выставке позволяет познакомиться с самобытным творчеством Эль Греко, жившего вдали от Рима и влияний Тинторетто и выработавшего новаторский экспрессивный стиль. Эль Греко был еще и своеобразным скульптором, которого очаровывал поразительный натурализм испанской полихромной деревянной скульптуры.

В этом же зале демонстрируются портреты кисти Эль Греко, Веласкеса, Санчеса Коэльо, Педро Орренте, Антониса Мора — свидетельство перехода от скрупулезной ренессансной наблюдательности к специфически барочному психологическому анализу. Сравнивая выставленные по соседству картины, зрители могут заметить яркий контраст между мрачными картинами испанских художников, изображавших в основном страдания Христа, и более легкой и красочной манерой итальянцев, больших мастеров пропорций и перспективы.

В живописи XVI века также было распространено изготовление уменьшенных копий крупных алтарных образов. Такие камерные молельные картины предназначались для домашнего употребления заказчиков. Примером является картина «Снятие с креста» итальянского художника Алессандро Аллори, написанная по меди (в конце XVI века подобные детализированные, утонченные работы часто писали именно по медной доске, поскольку ее гладкая блестящая поверхность отлично подходила для такого рода живописи).

Следующий раздел ведет нас дальше в этом хронологическом путешествии по истории европейской живописи. Одной из главных звезд живописи XVII века является Питер Пауль Рубенс, чьи произведения присутствовали в коллекции испанских королей просто-таки в рекордном количестве. Среди всех художников, побывавших в Испании сколько-нибудь существенное время, Рубенс был величайшим, и именно его влияние сохранялось дольше всего. Его художественное образование и эрудиция, поездки в Италию, путешествия в качестве дипломата для участия в мирных переговорах, его профессиональные и личные успехи и очевидная любовь к искусству во всех его проявлениях — всё это делает Рубенса исключительным художником и человеком.

Побывав в Италии, Рубенс впитал в себя уроки классического искусства и одновременно усвоил открытия новых итальянских и зарубежных мастеров (например, новации Эльсхаймера с его поэтичными пейзажами и ночными сценами с тонкими светотеневыми переходами).

Прославленный Рубенс щедро делился с учениками своими знаниями и поддерживал молодежь. Он также охотно сотрудничал с другими художниками, в том числе с Яном Брейгелем Старшим, совместно с которым был написан целый ряд картин, в том числе из цикла «Пять чувств» (Брейгель в этом творческом тандеме отвечал за исполнение пейзажей, цветов и животных).

В следующем зале, под пристальным меланхоличным взглядом «Философа» кисти Саломона Конинка, развертывается целый ряд натюрмортов с черепами и цветочных композиций в жанре Vanitas (по-латыни «суета, тщеславие»), весьма распространенном в живописи XVII века.

Подобные картины были призваны напоминать о бренности жизни, тщетности красоты и земных удовольствий и неизбежности смерти.

Тут же представлен Ян Брейгель Младший со своей аллегорической картиной «Изобилие», изображающей всевозможные блага, которые могут выпасть человеку на протяжении его быстротечного существования на земле.

Следующий зал рассказывает о другой грани живописи XVII века — пейзаже, который приобретает в эту эпоху более натуралистичный характер, сохраняя при этом функцию фона для мифологических или религиозных событий. В то же время появляются художники, в чьем творчестве пейзаж играет самостоятельную роль, кристаллизуется в автономный жанр.

Например, у Яна Брейгеля Старшего встречаются «чистые» пейзажи безо всякого повествовательного элемента. Вместе с тем многие художники северных стран (тот же Ян Брейгель Старший, а также Ян Брейгель Младший) обращаются в поисках новых тем к сюжетам из повседневной жизни. Работая в Италии, эти художники даже к изображению классических сюжетов подходят нестандартно, уделяя особое внимание повседневным реалистическим деталям.

Следующий зал знакомит нас со своеобразными «комиксами» XVII века: произведениями, в которых фрагментарно, кинематографично изображаются отдельные стороны одной истории или события. Примером такого подхода может служить цикл Мурильо «Блудный сын» или вывешенная в соседнем зале любопытная серия Яна ван Кесселя Старшего, состоящая из нескольких десятков миниатюрных полотен, посвященных животному царству, архитектуре и пейзажам четырех континентов. Это еще и отражение повсеместного интереса того времени к научной классификации всех явлений.

Далее представлено позднее декоративное барокко, в том числе работы Луки Джордано. Его религиозные картины на медных пластинах демонстрируют легендарную виртуозную технику этого художника.

Представлены также его парные конные портреты Карла II и Марии Анны Пфальц-Нойбургской, в которых присутствуют черты аллегории (Вера в первом случае и Изобилие во втором). Эти парные портреты обрамляют вход в первый зал, посвященный искусству XVIII века. Здесь на сцену выходит династия Бурбонов, которая пришла к власти в Испании в 1700 году после смерти Карла II, последнего представителя дома Габсбургов. После того как испанский престол заняли Бурбоны, при дворе начинаются перемены, в том числе и в области искусств: испанских и итальянских художников сменяют французы, развивающие жанр портрета.

После смерти Карла III в 1789 году придворным художником Карла IV становится Франсиско Гойя, творчество которого хорошо представлено как в музее Прадо в целом, так и на данной выставке. Известно, например, его портретное полотно «Семья Карла IV» (1800), где монархи изображены необычайно правдиво, неформально, почти на грани гротеска, а не в духе официального парадного портрета. Мария-Луиза Пармская (супруга короля Карла IV), фактически правившая страной и полностью доминировавшая над слабым и нерешительным мужем, не приукрашена художником ни в малейшей степени. Более привлекательно королева, еще юная, выглядит на неоклассическом портрете кисти немецкого живописца Антона Рафаэля Менгса (1765).

Из французских живописцев XVIII века на выставке фигурирует «певец галантных празднеств» Антуан Ватто, чьи работы раньше находились во дворце Ла-Гранха — любимой загородной летней резиденции Филиппа V под Мадридом. Последнее бурное десятилетие столетия отмечено картиной Жана-Батиста Пильмана «Кораблекрушение», в которой природа предстает грозной и величественной силой, а хрупкие человеческие существа — лишь игрушками в ее руках.

В следующем зале можно увидеть различные наброски для фресок, предназначавшихся для украшения Королевского дворца в Мадриде в неоклассическом стиле, основанном на сложных исторических аллегориях. (После того как прежняя королевская резиденция, Алькасар, в 1734 году сгорела и было утрачено множество произведений искусства, был построен новый дворец в модном тогда стиле итальянского классицизма). Картины Франсиско Байеу и его коллег, даже выполненные в виде предварительных набросков, отличаются совершенством и законченностью и, видимо, высоко ценились знатоками и приобретались как самостоятельные произведения искусства. Помимо этих эскизов, на выставке демонстрируются наброски фресок и алтарных образов для украшения церквей и монастырей.

Другой зал дает возможность познакомиться со своеобразным творчеством одного из самых авторитетных испанских художников XVIII века, Луиса Парета-и-Алькасара. В молодости он совершил поездку в Италию на средства инфанта дона Луиса де Бурбона, а по возвращении выполнил для своего покровителя серию акварелей.

Парет-и-Алькасар отдавал предпочтение изысканным цветочным композициям и интригующим галантным сценам придворной и театральной жизни в духе современной ему французской живописи. Судьба Парета была тесно связана с судьбой его покровителя. Художник даже играл роль посредника в любовных делах инфанта, что привело к его внезапной высылке на несколько лет в Пуэрто-Рико королевским указом Карла III (1775). К этому периоду относится «Автопортрет» Парета-и-Алькасара, в котором он сообщает о своем печальном положении и признается в любви к искусству.

Особый интерес представляет недавно приобретенная музеем Прадо небольшая интимная картина «Спящая девушка», на которой Парет-и-Алькасар изобразил дремлющую в гамаке жительницу Центральной Америки. На выставке эту картину можно рассмотреть при помощи камеры-обскуры. Зритель как бы подглядывает за девушкой в замочную скважину — вполне в духе интимности и камерности самой картины и выставки в целом.

В следующем зале мы узнаём, что монархи эпохи Просвещения отдавали предпочтение не только монументальным фрескам, но заказывали художникам также уличные сценки, картины народной жизни и традиционных празднеств. Королям нравилось украшать этими полотнами свои загородные резиденции под Мадридом.

Большинство работ этого жанра сосредоточивалось на приятной стороне повседневной жизни или каких-то любопытных модных увлечениях, как, например, овальная картина Джона Фрэнсиса Риго «Трое на воздушном шаре», изображающая путешествие на воздушном шаре секретаря Неаполитанского посольства Винченцо Лунарди в компании друзей (в 1784 году Лунарди совершил первый в Великобритании полёт на аэростате).

В предпоследнем зале можно увидеть два портрета Гойи: один в виде бюста работы итальянского скульптора Гаэтано Мерки (ок. 1795), другой — «Автопортрет» Гойи (1796/97), где художник изображен как сложная личность с внимательным, анализирующим взглядом и спутанной прической гения эпохи романтизма.

Из других работ Гойи здесь представлены, в частности, эскиз картона для шпалеры «Драка в харчевне “У петуха”» (1777) — самый ранний из серии панно, выполнявшейся художником на протяжении нескольких лет для королевских резиденций.

Среди других эскизов Гойи, предназначавшихся для шпалер, стоит выделить работу «Луг Сан-Исидро» (1814) с оживленным многолюдным обществом на природе и прекрасным панорамным видом на Мадрид.

Последний зал знакомит с малоформатными картинами XIX века и напоминает пёструю гостиную той эпохи. Тут вывешены работы самых разных авторов и жанров. Одни, следуя за Гойей, изображают таинственный мир испанской улицы, наполненной пьяницами, колдуньями, маскарадными фигурами и проповедниками; другие сосредоточиваются на мрачных исторических сценах инквизиции; третьи отдают предпочтение миру изысканных салонов и элегантных дам. Главной героиней в искусстве XIX века, включая живопись и литературу, становится женщина.

Завершают экспозицию работы Мариано Фортуни, который пошел значительно дальше Парижа и Лондона, оказавших влияние на большинство испанских художников того времени. Фортуни вдохновляет экзотический мир Марокко и изысканность японского искусства.

Уроженец Реуса, Мариано Фортуни был ведущим каталонским художником своего времени, завоевавшим всемирную известность. Его увлекали ориенталистские мотивы и историческая живопись. Ничуть не хуже удавались Фортуни и зарисовки колоритного испанского быта, нравов и обычаев, солнечные картины юга Испании.